Стеллажи сборные
03.07.2016В финале - еще один образец удивительного, «продленного marcato», в котором маркированный акцент начала, обычно производимый ударом смычка, «продлевается» Вайманом, оставляющим смычок на струне «до конца» длительности ноты или аккордового созвучия. Данный прием увеличивает массивность звучания, обрисовывает весь звуковой комплекс аккорда, создавая специфически острый, жесткий тембр. В финале Концерта, представляющем собой своего рода драматический гиньольный танец, штрих точно отвечал характеру образов. Оригинальность, вдумчивость подхода Ваймана к музыке Прокофьева особенно ярко сказались в трактовке Первой сонаты для скрипки с фортепиано. Исполнительская концепция этого произведения сложилась у Михаила Израилевича давно, в конце 50-х годов. Как в случае с бартоковской Сонатой, концепция эта явилась плодом совместной работы Ваймана с Карандашовой. Оба художника дополняли друг друга в поисках ее решения.
Не знаю, кому из них первому пришла в голову мысль об антагонистическом характере партий скрипки и фортепиано в первой части Сонаты как определяющем ее драматургию факторе. Конфликтность такого порядка была далеко не явственной, и в заслугу музыкантам следует поставить то, что они не только ее осознали, но и построили на ней весь исполнительский процесс. Их инструменты почти на всем протяжении первой части «спорят» друг с другом, лишь на короткое время находя точки примирения.
Соната эпична, и ее эпическая идея явственно выражена в главной теме, столь сильно напоминающей аналогичные стеллажи сборные Римского-Корсакова, Бородина. Тема звучит величаво в глубоких басах фортепианной партии, скрипка же вступает жестко, акцентированно. Ее материал конфликтен по отношению к теме, и эту конфликтность, чужеродность эпическому образу темы всемерно подчеркивал Вайман. Резкий акцент, нервная, возбужденная, «неприятная» трель - таковы «показатели» его вступления. То же и в репризе, где скрипка перебивает фортепиано «сердитыми» pizzicato recitando.
