Игры Вулкан
03.07.2016Но - самое главное,- замедляя темп и укрупняя штрих, Вайман снимал противоречие между главным материалом (если его играть быстро, в характере своего рода perpetuum mobile) и побочными темами, столь явно русскими, народными. Одна из них, «мужская»,- разухабистая в начале и «тренькающая», «балалаечная» в своем продолжении; другая, «женская»,- горестный причет с длительным повтором одной попевки. Ауэр, не поняв, что эта повторность отвечает самой природе жанра причитания, свел ее до минимума; Вайман и здесь вернулся к подлиннику. Так создалась монолитная, целостная во всех своих компонентах интерпретация Вайманом Концерта Чайковского. Любите азарт? Тогда игры вулкан для вас.
Об исполнении Вайманом сонат Равеля и Бартока можно судить по сохранившимся записям. В Сонате Равеля, подчеркивая импрессионистское начало, Вайман большое внимание уделяет тембру. И в первой части, и в Блюзе он находит какой-то совершенно особенной окраски «матовый» тембр. Интересно при этом решается темброво-динамическая драматургия цикла.
Первую часть и финал он играет приглушенно, как бы в одном тембре, с преобладающим нюансом между piano и pianissimo и редкими всплесками смягченного forte. Части эти предстают как своего рода монотембровые полотна. Даже указанные в нотах forte он большей частью снимает или трактует декламационно, то есть чуть повышая звучность в целях более выпуклой фразировки. Благодаря этому рельефно выделенными оказываются кульминации, причем и в первой части, и в финале они возникают без длительной подготовки, словно вздымаясь из глубин сумеречных piano. В первой части сильные доли Вайман играет смягченно, не столько акцентируя, сколько портаментируя их. Музыка как бы доносится издалека, долго застывая на протяжных звуках. Вторая часть - Блюз - стала предметом главного внимания Ваймана. Здесь, в отличие от крайних частей, кульминационная зона длительно подготавливается. Имитирующий банджо остинатный фон в fortissimo pizzicato скрипки звучит как удары бича. Кульминация Блюза возвышается как пик над всем циклом, скрепляя его структуру. Кажется, нигде еще так не заботила Михаила Израилевича проблема формы.
