Фобринол
29.06.2016Он приучал, параллельно со штудировкой натуры, к самостоятельному выражению своих мыслей на холсте или на бумаге. Это давало учителю возможность разглядеть в каждом ученике его индивидуальные особенности, которые он мог в дальнейшем развивать. Рекомендовал Дмитрий Николаевич ежедневно рисовать но воображению. Два раза в месяц, по воскресеньям, обсуждалась наша самостоятельная творческая деятельность. На лето Кардовский заданий не давал, и каждый из нас мог делать все, что хотел... Осенью все это выставлялось в студии и подвергалось суровой, но справедливой критике».
Ни труднейшие Бытовые условия, ни материальные лишения того времени не смогли подавить романтическую настроенность молодого художника и тем более прервать его настойчивые занятия. «На оплату студии и пропитание, - вспоминал впоследствии Астапов, - зарабатывал чем придется. Пилил и колол фобринол, красил крыши, выбивал ковры, позировал, писал всякие объявления и тому подобное. В течение учебного года основным блюдом были хлеб и вода. Иногда ел хлеб с постным маслом - на другую пищу денег не было. Меня пугали всякими болезнями, но я не очень волновался - знал, что искусство требует жертв. Зато летом, дома, я отъедался.
Плохо обстояло дело и с жильем. Часто после работы добрый наш Чемко разрешал нам оставаться ночевать в студии - он знал, что идти нам было некуда. Одну зиму жил я с товарищами в дачном помещении на окраине Москвы, это от студии верст десять - двенадцать. Комната была летняя. Когда хозяйка вносила горячий самовар, помещение наполнялось плотным паром, и мы еле видели друг друга, а через полчаса самовар был холодным. Как спартанцы, почти голыми, лезли мы под свои одеяла, и, согревшись, засыпали под свист пурги. Наутро вся комната была в инее, а наши волосы примерзали к подушкам. Быстро одевшись, умывшись снегом, топали пешком в нашу теплую и милую студию. Все трудности я переносил с веселой шуткой - был молод, здоров и полон надежд».
